Стихи и проза - Страница 28

К оглавлению

28
* * *

Недавно я в часы свободы
Устав наездника читал
И даже ясно понимал
Его искусные дово́ды;
Узнал я резкие черты
Неподражаемого слога;
Но перевертывал листы
И — признаюсь — роптал на бога.
Я думал: ветреный певец,
Не сотвори себе кумира.
Перебесилась наконец
Твоя проказливая лира,
И, сердцем охладев навек,
Ты, видно, стал в угоду мира
Благоразумный человек!
О горе, молвил я сквозь слезы,
Кто дал Давыдову совет
Оставить лавр, оставить розы?
Как мог унизиться до прозы
Венчанный музою поэт,
Презрев и славу прежних лет,
И Бурцовой души угрозы!
И вдруг растрепанную тень
Я вижу прямо пред собою:
Пьяна, как в самый смерти день,
Столбом усы, виски горою,
Жестокий ментик за спиною
И кивер-чудо набекрень.

1822

Федор Глинка
Партизан Давыдов


Усач. Умом, пером остер он, как француз,
Но саблею французам страшен:
Он не дает врагам топтать несжатых пашен
И, закрутив гусарский ус,
Вот потонул в густых лесах с отрядом —
И след простыл!.. То невидимкой он, то рядом,
То, вынырнув опять, следо́м
Идет за шумными французскими полками
И ловит их, как рыб, — без невода, руками…
Его постель — земля, а лес дремучий — дом;
И часто он с толпой башкир и с казаками,
И с кучей мужиков и конных русских баб,
В мужицком армяке, хотя душой не раб,
Как вихорь, как пожар — на пушки, на обозы,
И в ночь, как домовой, тревожит вражий стан!
Но милым он дарит в своих куплетах розы;
Давыдов, это ты — поэт и партизан!

1824

Евгений Баратынский
«Не мне…»


…Не мне,
Певцу, не знающему славы.
Петь славу храбрых на войне.
Питомец муз, питомец боя,
Тебе, Давыдов, петь ее.
Венком певца, венком героя
Чело украшено твое.
Ты видел финские граниты,
Бесстрашных кровию омыты;
По ним водил ты их строи.
Ударь же в струны позабыты
И вспомни подвиги твои!

1824

Евгений Баратынский
Д. В. Давыдову


Пока с восторгом я умею
Внимать рассказу славных дел,
Любовью к чести пламенею
И к песням муз не охладел,
Покуда русский я душою,
Забуду ль о счастливом дне,
Когда приятельской рукою
Пожал Давыдов руку мне!
О ты, который в дым сражений
Полки лихие бурно мчал
И гласом бранных песнопений
Сердца бесстрашных волновал!
Так, так! покуда сердце живо
И трепетать ему не лень,
В воспоминаньи горделиво
Хранить я буду оный день!
Клянусь, Давыдов благородный,
Я в том отчизною свободной,
Твоею лирой боевой
И в славный год войны народной
В народе славной бородой!

1825


Ефим Зайцевский
Денису Васильевичу Давыдову


Я вызван из толпы народной
Всезвучным голосом твоим,
Певец-герой! Ты благородным
Почтил вниманием своим
На службе юного солдата;
О славе мне заговорил,
Призвал меня призывом брата
И лирой свету огласил!
Твоею дружбою, хвалою
Горжуся! Преданной душою
Тебя я чту, пока я жив!
Ты прав, Давыдов: я счастлив!
Счастлив: мне раненную руку
Пожал увенчанный Герой,
И славой я обязан звуку
Ахилла лиры золотой.

1828

Петр Вяземский
К старому гусару

...

При выходе из печати его стихотворений


Эй да служба! эй да дядя!
Распотешил, старина!
На тебя, гусар мой, глядя,
Сердце вспыхнуло до дна.


Молодые ночи наши
Разгорелись в ярких снах;
Будто пиршеские чаши
Снова сохнут на губах.


Будто мы не устарели —
Вьется локон вновь в кольцо;
Будто дружеской артели
Все ребята налицо.


Про вино ли, про свой ус ли,
Или прочие грехи
Речь заводишь — словно гусли,
Разыграются стихи.


Так и скачут, так и льются,
Крупно, звонко, горячо,
Кровь кипит, ушки смеются,
И задергало плечо.


Подмывает, как волною,
Душу грешника, прости!
Подпоясавшись, с тобою
Гаркнуть, топнуть и пройти.


Черт ли в тайнах идеала,
В романтизме и луне —
Как усастый запевала
Запоет по старине.


Буйно рвется стих твой пылкий,
Словно пробка в потолок,
Иль Моэта из бутылки
Брызжет хладный кипяток!


С одного хмельного духа
Закружится голова,
И мерещится старуха —
Наша сверстница Москва.


Не Москва, что ныне чинно
В шапке, в теплых сапогах,
Убивает дни невинно
На воде и на водах,—


Но двенадцатого года
Весела́я голова,
Как сбиралась непогода,
А ей было трын-трава!


Но пятнадцатого года,
В шумных кликах торжества,
Свой пожар и блеск похода
28